Lingvids

Однако после завершения святоотеческого периода, по мере нарастания консервативно-охранительных тенденций в церковном строительстве и нетерпимости к инакомыслию, опасливое отношение к переводам Писания усиливалось. Характерный факт: в IX в. миссия святых Кирилла и Мефодия (перевод Писания и литургии на старославянский язык) вызвала серьезные противодействия части западного епископата (см. §94). Эти опасения имели под собой почву: перевод религиозного канона на новые языки нередко приводил не просто к распространению учения, но к его развитию, видоизменению; сама потребность в новых переводах и новых толкованиях Писания обычно была и проявлением и фактором различных еретических и диссидентских движений. Церковь еще хорошо помнила малоазийские и североафриканские ереси раннехристианской поры – ереси, возникавшие именно в тех землях, где Писание переводилось.

В целом осторожное отношение к переводам Писания привело к тому, что христианизация Европы, рассмотренная в аспекте языка (т.е. как процесс распространения священных книг и богослужения на том или ином языке), шла по двум основным моделям: 1) принятие новой религии в языке, который требует постоянного перевода для массового сознания верующих (как латынь у романских и особенно у германских народов); 2) христианизация в родном (или близком, не требующем перевода) языке: армянский язык с начала армянской церкви в 301 г.; старославянский язык, благодаря миссии свв. Кирилла и Мефодия 863 г., в славянском богослужении.

Предреформационная эпоха и Реформация придали вопросу о переводе Писания на народные языки новую остроту. Протестантские требования в отношении Писания (Библия на родном языке и ее доступность мирянам), включенные в общую антикатолическую программу, вызывали яростное неприятие Рима.

Оксфордский профессор и проповедник Джон Уиклиф (Wycliffe, 1320–1384) был поборником независимой от папы английской церкви. Его богословские сочинения, получившие известность во многих университетах Европы, идейно готовили Реформацию. Есть свидетельства, что ими зачитывался в молодости Ян Гус. По инициативе Уиклифа и при его участии был выполнен первый полный перевод Библии на английский язык (1382). Однако в 1382 г. (после восстания Уота Тайлера 1381 г.) папа Григорий XI и затем собор английских епископов осудили Уиклифа, его сочинения и переводы. Репрессии против Уиклифа продолжались и после его смерти: в 1415 г. Констанцкий Вселенский собор признал Уиклифа еретиком и постановил сжечь его останки, что и было сделано.

Священник Уильям Тиндаль (Tyndale, 1477–1536) был английским последователем Лютера. Он издал «Новый Завет» и «Пятикнижие Моисеево» на английском языке. По приговору католического суда Тиндаль был удавлен и затем сожжен. 92. «Септуагинта» (285–II в. до н.э.), греческий «Ветхий Завет» в переводе семидесятиПервый греческий перевод «Ветхого Завета» вошел в историю культуры под именем «Септуагинта» (от лат. septuaginta – семьдесят), т.е. это ‘[перевод] семидесяти [толковников]’. Переводчиками («толковниками») были правоверные иудеи в эллинистическом Египте. К III в. до н.э. уже несколько поколений евреев жило в Египте, и в повседневности они давно перешли на общий язык древнего Средиземноморья – греческий. «Тору» («Пятикнижие Моисеево», важнейшую часть «Ветхого Завета») переводили 39 лет, с 285 по 246 г.; весь «Танах» был переведен к середине II в. до н.э.

С.С. Аверинцев пишет о создании «Септуагинты» как о переводческой работе уникального размаха, ставшей кульминационным пунктом в движении иудаизма к наднациональной, общечеловеческой религии. Для такой работы нужна была «вера иудеев в мировую общезначимость Писания»: «За рождением Септуагинты стоят серьезные сдвиги в самом духе иудаизма: в эпоху эллинизма и в первые десятилетия новой эры этот дух был таким универсалистским и широким, как никогда до этого и никогда после» (Аверинцев, 1983[а], 503).

Однако грандиозный замысел «семидесяти толковников» не был принят раввинами и не привел к обновлению иудаизма. Поиски общей для всех народов веры были продолжены в христианстве. «Между переводом „семидесяти толковников“ и возникновением христианства как универсальной религии, окончательно освободившей библейский тип религиозности от политической проблематики иудейского народа, существует глубокая связь, как между вопросом и ответом, между предпосылкой и осуществлением» (Аверинцев, 1983[а], 503).