Lingvids

Что касается термина «фонема», то здесь нам достаточно считать, что это просто некоторое уточнение понятия «звук языка». В буквенных письменностях букв обычно примерно столько же, сколько фонем в языке; в идеальной письменности каждой фонеме соответствует своя буква.

Полистайте, например, английский словарь, и вы найдете десятки слов, сходных по звучанию с какими-то из русских слов, например: crest, beach, boy, bread, plot, net, rye и т. п.

В тонкости фонетики иностранного языка любитель не вникает, он берет иноязычное слово просто в русской транскрипции. Это значит, что для него всё разнообразие звучаний иностранных слов сводится к разным комбинациям из 33 русских букв.

Рассмотрим, например, русские буквенные цепочки, имеющие структуру «согласная + а , о , у , е или и (то есть одна из основных гласных) + согласная». Разных буквенных цепочек такой структуры может быть 21 × 5 × 21 = 2205. Как показывает подсчет, около четверти этих цепочек в русском языке служат внешним выражением какой-нибудь словоформы**, например кит , рук , дал , вот (а в случаях омонимии — даже нескольких словоформ, как, скажем, рой — существительное и глагол).

Словоформа — слово, взятое в некоторой грамматической форме. Например, у слова слон имеются словоформы слон, слона, слоны, слонами и т. д.; у слова брать — брать, беру, берешь, брал, брала и т. д.

Возьмем какой-нибудь иностранный язык, где много слов имеет структуру «согласная + гласная + согласная» (большинство языков именно таково). В русской транскрипции эти слова будут иметь вид описанной выше цепочки. Но в условиях, когда четверть таких цепочек уже «занята» русскими словоформами, практически невероятно, чтобы не произошло никаких совпадений записанных таким образом иностранных слов с русскими словоформами.

Пусть имеется какая-нибудь пара языков, например, такие два родственных языка, как английский и русский. Созвучие английского и русского слов может иметь два принципиально различных источника:

1) наличие исторической связи между двумя словами;

2) случайность.

У исторической связи есть два варианта:

а) историческое родство, то есть происхождение из одного и того же слова того языка, который был общим предком взятых языков (для английского и русского таким предком является праиндоевропейский язык);

б) отношение заимствования (то есть в данном случае тот факт, что либо русское слово есть результат заимствования именно этого английского слова, либо наоборот).

Например, в паре «англ. three — русск. три » имеет место отношение родства (1а);

в парах «англ. dog — русск. дог » и «англ. tsar — русск. царь » — отношение заимствования (1б), а именно в первом случае русское слово заимствовано из английского, во втором — наоборот;

в паре «англ. poop — русск. пуп » — случайное совпадение (2).

Понятно, что, чем ближе родство двух языков, тем чаще будут встречаться пары исторически родственных слов. Например, сходные слова русского и украинского языков в подавляющем большинстве случаев принадлежат именно к этой категории. Напротив, при относительно дальнем родстве (как, например, между английским и русским) доля таких пар невелика. В случае неродственных языков их нет вообще.

Для нашего разбора существенно то, что практически всегда имеются пары со случайным сходством — как в родственных, так и в неродственных языках.

Генеалогическое древо индоевропейских языков

Конечно, внешние совпадения чаще всего отмечаются в тех случаях, когда сравниваемые отрезки короткие. Но могут совпадать и более длинные единицы. Например, не имеют никакой исторической связи с созвучными русскими словоформами:

итальянские stradali ‘дорожные’, costi ‘цены’, cervi (се = че) ‘олени’, certi ‘некоторые’, gusto ‘вкус’, piano ‘тихо’, porca ‘свинья’, lasca ‘плотва’, perina ‘маленькая груша’, palata ‘полная лопата (чего-либо)’, stirái ‘я выгладил’,conciái (ciái = чай) ‘я выдубил’;

французские cabane ‘хижина’, morose ‘угрюмый’, corolle ‘венчик’;

испанское primer-o ‘первый’;

новогреческое skotiná ‘потемки, мрак’;

шведское skotska ‘шотландка’;

арабские nawāl ‘дар, даяние’, zawāl ‘закат, гибель’, nahhāl ‘пчеловод’;

хинди nagar ‘город’;

персидское baran ‘дождь’;

турецкие kulak «ухо», durak «остановка» (между прочим, последнее слово привлекло внимание Иосифа Бродского, который обыграл его в своем эссе о Стамбуле).

Приведенные примеры демонстрируют возможность совпадения целых слов (точнее, целых словоформ). Но представляют интерес также и те случаи, когда созвучны не целые словоформы, а только их корни. Корни же, в отличие от слов, не бывают особенно длинными. В любых языках корень обычно состоит из трех-пяти фонем. Как более короткие, так и более длинные корни малочисленны. Число корней может быть в разных языках различным, но чаще всего это величина порядка двух-трех тысяч.