Lingvids

Характер ассоциаций у взрослых и детей различен. Взрослые почти в десять раз чаще называют ассоциативные слова по контрасту, чем дети. Мы уже рассказывали в очерке, посвященном поискам значения, об эксперименте, проведенном в нашей стране. Речь шла о числовых индексах, с помощью которых можно выразить степень связи слов, противоположных по смыслу: зрячий — слепой, черный — белый… Эксперимент этот не закончился вычислением индексов.

«После эксперимента, результаты которого позволили вычислить индексы противопоставления к слову «лед», мы провели детальный опрос группы испытуемых в возрасте от 19 до 32 лет, как правило — с законченным средним образованием и частично — с незаконченным высшим, — пишет руководитель опытов А. А. Брудный. — Из общего числа участвовавших в эксперименте испытуемых была отобрана группа с таким расчетом, чтобы каждый контрастный ассоциаг был представлен не менее чем двумя «авторами».

Что же заставляло людей называть то или иное слово как ответ — противопоставление слову лед? Почти половина всех испытуемых отвечала словом вода. Почему? «Потому, что раньше льда — вода», — таков был один ответ. Второй, почти идентичный, звучал: «после льда — вода», третий — «потому, что вода жидкая, а лед твердый». Ответ огонь дала примерно пятая часть всех участников эксперимента. Объяснением его были слова: «Потому, что огонь — самое горячее, а лед — самое холодное». Около одной десятой опрошенных ответило словом пламя. И этот ответ получил такую же мотивировку, что и ответ огонь.

Казалось бы, ответ пламень, столь же частый, как и пламя, должен объясняться так же. Однако объяснения были иными: «так у Пушкина» и «лед и пламень — крылатые слова». Тут, видимо, действовали уже не просто словесные или понятийные, а чисто литературные ассоциации.

Ответ кипяток получил мотивировку: «он горячий и жидкий», ответ пар — «это самая легкая вода, а лед — наиболее тяжелая», ответ снег — «это противоположность зимних состояний воды» и «он мягкий». Ответ песок объяснялся словами «представил пустыни и льдины» и «он сыпуч, а лед — ломок». Ответ земля — «где земля, льда нет, лед, где вода» и «летом: земля — вода, а зимой: земля — лед». Ответ — жар: «жар противоположен льду, потому что лед — концентрат холода». Наконец ответ таянье обосновывался тем, что «это гибель льда».

Как видите, в ответах-мотивировках отразились самые различные свойства льда: его вещественность (твердость, ломкость, холодность), его бытие (лед — реализованное свойство воды замерзать и таять), его символика (противопоставление качеству — пламень; лед как сгущенный холод; лед как нечто неподвижное, сменяющее зимой летнюю воду, бегущую и теплую, подобно тому, как смерть сменяет жизнь)… Вот каким одновременно и ориентированным и неоднозначным оказывается значение слов, которые мы употребляем, казалось бы, автоматически и запросто!

А ведь ассоциации на слово лед давались, так сказать, направленно — требовалось назвать слово, противоположное по смыслу, и только. Можно представить, какими же сложными и многомерными связями оперирует наш мозг, когда подбирает нужное слово или выражение. Причем характер ассоциаций связан не только со структурой языка, но и определенными нормами данной культуры, а также и личными интересами конкретного человека. Примерно восемьдесят поляков из тысячи в ответ на слово музыка скажут: Шопен. Американцы же дают такой ответ лишь в двух случаях из тысячи, зато чаще, чем поляки, назовут Бетховена. Почти треть всех испытуемых в США на слово статуя давало ответ: Свободы. Носители английского языка в любой другой стране, разумеется, столь частого ответа не дадут.

Ассоциации могут быть связаны и с событиями текущего дня. Порой то или иное слово, название нашумевшего романа или кинофильма включается в нашем сознании в сферу значений слов. Возьмем словарь ассоциаций, выпущенный Дж. Джироу и Г. Поллио в 1965 году. Многие американцы на слово страх отвечали словами война и Вьетнам. На слово a controversy, означающее спор, дискуссия, полемика, давался ответ — расовый, сегрегация и даже «Лолита» — по наименованию скандально известного романа Владимира Набокова!