Lingvids

Не так давно в сектор структурной и прикладной лингвистики Института языкознания Академии наук пришел человек с рюкзаком. В рюкзаке лежали словари: индонезийского, английского, русского, древнегреческого и других языков.

Человек с рюкзаком объявил: он сделал важное открытие. Чтобы определить степень развитости того или иного языка, надо мерять слова. В буквальном смысле мерять — линейкою. Оказывается, древнегреческие слова на пять миллиметров длиннее индонезийских. Стало быть, и сам язык эллинов более развит…

Конечно, это курьез. Но еще каких-нибудь два десятка лет назад даже у многих серьезных ученых представление о математической лингвистике принципиально не отличалось от представлений человека с рюкзаком. Помните, как великий комбинатор Остап Бендер, продавая астролябию, напутствовал покупателя словами: «Сама меряет — было бы что мерять». Математической лингвистике отводилась такая же роль: с ее помощью, дескать, все можно в языке измерить, были бы языки!

Но сам термин «математическая лингвистика» не совсем точен. «Нельзя сравнивать термин «математическая лингвистика» с аналогичным термином «математическая физика», — писал профессор Р. Л. Добрушин в годы, когда математическая лингвистика делала свои первые шаги. — Математическая физика — это особый раздел математики, нацеленный на специфические физические приложения; по своим методам он не менее сложен, чем любой другой раздел математики. В лингвистике же речь должна идти о первых шагах применения математики».

В пионерских работах применялся традиционный аппарат теории вероятностей и теории множеств, математической статистики и теории информации. Однако в наши дни начинается создание и своего особого математического аппарата для лингвистики, подобно тому, как он был создан для экономики с ее линейным и динамическим программированием, теорий игр и теорий массового обслуживания. Особые лингвистические проблемы привели к тому, что в математике родилась совершенно новая область — теория формальных грамматик.

В предыдущем очерке мы упоминали теорию нечетких множеств. Она также была создана математиками для решения задач лингвистики. Позже выяснилось, что аппарат этой теории имеет самые различные применения, вплоть до метеорологии. Сейчас теория нечетких множеств — одна из самых перспективных и бурно развивающихся отраслей современной математики (в нашей стране в издательстве «Знание» вышла брошюра основателя этой теории, Л. Заде, «Основы нового подхода к анализу сложных систем и процессов принятия решений» и его же монография «Понятие лингвистической переменной и ее применение к принятию приближенных решений» в издательстве «Физматгиз»).

Когда ученые попробовали применить к языку и его правилам строгие и однозначные алгоритмы, выяснилось, что они слишком просты и грубы. Теперь математики разрабатывают так называемые нечеткие алгоритмы, опираясь на теорию нечетких множеств. Образцом такого алгоритма может быть поведение слепого, когда он приближается к цели, постепенно уменьшая свои шаги…

Таким образом, в современной лингвистике наряду с традиционным аппаратом математики есть и свои специальные средства. Они применяются для описания диалектов и изменения языка во времени, для грамматики и лексики. Но при всем многообразии идей и направлений, поисков и перспектив можно увидеть общую тенденцию, которая отличает их от более ранних исследований. Тенденцию эту можно охарактеризовать словами, вынесенными в заголовок: поиски значения. Поиски путей, позволяющих проникнуть в сокровенные глубины языка, а вместе с тем — и вообще человеческого мышления, неотторжимого от языка.

На первом этапе развития математической лингвистики ученые принципиально отказывались от анализа смысла, от содержательной интерпретации высказываний, слова и т. д. Их интересовала система «языка вообще», система конкретных языков, абстрактные формулы грамматики, приложимые к этим языкам, структура языка «икс» нерасшифрованного текста, ритмическая «сетка» правил стихосложения.

Пионерская работа такого плана была сделана… около двух с половиной тысяч лет назад. Тогда великий индийский ученый Панини дал блестящий образец строго формализованного описания санскрита. С появлением быстродействующих электронных вычислительных машин как из рога изобилия посыпались работы, где давались в терминах математики формализованные описания структур различных языков. Однако вскоре стало ясно, что описание грамматики языка или его частотных характеристик, несмотря на всю свою математическую точность, недостаточно еще для решения не только основных задач языкознания, но и для решения частных и даже сугубо практических задач.

Например, для машинного перевода и автоматического реферирования текста необходимо обращаться к смыслу, к значению (вспомните язык смысловых множителей в очерке МП, ЯП, ИЯ). Для расшифровки древних текстов — таких, как кохау ронго-ронго острова Пасхи, где грамматические показатели отсутствуют почти полностью, — методы позиционной статистики, опирающейся на выявление грамматики языка «икс», непригодны. Мало чем полезна позиционная статистика и при анализе ритмики стиха, при котором неизбежно следует обращение к значению, к интерпретации того или иного «звукообраза», создаваемого этим ритмом.