Lingvids

В большинство японских толковых и двуязычных словарей включаются и собственные имена, что в целом не свойственно европейской традиции. Особенно последовательно это делается для географических названий. И в японско-английском словаре [Masuda 1974], и в словаре [Koojien 1985], и в среднем по объему словаре [Sanseidoo 1992] представлены названия большинства государств мира. Включаются в словари также названия организаций, органов печати и пр. Реже в них включаются имена и фамилии, но в том же словаре [Koojien 1985] можно найти самые обычные личные имена вроде мужского имени Taroo (1520), имена общеизвестных исторических лиц, скажем, всех сёгунов рода Токугава (1720) (дана большая словарная статья Tokugawa, в которую включены имена всех этих правителей с краткой биографией). С этим, разумеется, связано и включение в данный словарь романа «Война и мир»; автор этого романа, как и два других знаменитых Толстых (Torusutoi), также включены в этот словарь (1764).

Последовательно включаются иностранные имена и фамилии (разумеется, без перевода и лишь с транскрипцией и пометой «имя» или «фамилия») в иностранно-японские словари издательства Сан-сэйдо. Например, в русско-японском словаре [Konsaisu 1962] на стр. 398–399 приводятся Лель, Лена, Ленка, Лентовский, Ленушка, Леонид, Леонтий, Леонтьев, Лепорелло (!), Лермонтов, Лесков, Лесников (а также имена собственные иных категорий: Лейпциг, Лена, Ленинград). При этом словарные статьи Лермонтов, Лесков и др. (в отличие от статей в словаре «Кодзиэн») – статьи о фамилиях, а не об их носителях; поэтому, как и в наших словарях, здесь отсутствует Ленин при наличии слов ленинец и ленинский, поскольку это псевдоним. Впрочем, Лепорелло истолкован как слуга Дон Жуана. Есть, однако, и словари, куда под западным влиянием собственные имена не включаются, как упоминавшийся словарь [Reikai 1972]. Но и там, несмотря на наличие привычного для нас особого списка географических названий, имеется (стр.884) словарная статья Nihon 'Япония' с толкованием «название нашей страны».

У нас, как и на Западе, традиции иные. Собственные имена свободно включаются лишь в энциклопедические словари, но не в толковые (см. словарь Ожегова, Малый академический словарь, словарь Вебстера в США, словарь Робера во Франции и пр.), а в двуязычных словарях даются особым списком, хотя бывают и исключения (см. ниже). Таким образом, собственные имена представляются как нечто отличное не только от других имен, но и от всех других слов языка. Теоретическое обоснование такой подход находит в известных формулировках о том, что собственные имена в отличие от иной лексики не понятийны.

Этот подход к собственным именам в европейской лингвистической традиции имеет глубокие корни; в первой дошедшей до нас полной системе частей речи Хрисиппа (III в. до н. э.) они входят в эту систему наряду с именем нарицательным (включая и прилагательные), глаголом, союзом и артиклем. И позднее это понятие устойчиво сохранялось.

Однако его сущность до сих пор не ясна. Многочисленные теории имени собственного весьма разнообразны и иногда даже противоположны. Как указывает А. В. Суперанская, существуют: «теория, согласно которой собственные имена не имеют значения в отличие от нарицательных… теория, согласно которой собственные имена имеют большее значение, чем нарицательные… теория, согласно которой каждое имя исключительно индивидуально…, теория, согласно которой все имена собственные – синонимы… теория произвольности собственных имен… теория строгой мотивированности собственных имен» [Суперанская 1973: 88]. Обычно каждое из таких определений выделяет некоторый класс имен, не совпадающий с традиционным классом собственных имен. Например, распространенная трактовка их как обозначений индивидуальных объектов не подходит к личным именам и фамилиям, но включает слова вроде небо, эклиптика, зенит и т. д.